We woke up as men, but tonight we'll sleep as killers
As we break the cryptic morning with a bullet and a prayer.
The steel never seemed more cold and agile than now,
And life never seemed less vital and fragile.

With a heart that's beating louder than my own
I watch a girl they call Kezia,
I watch a woman that I know.
My hopes and my own future blindfolded
To atone for a sin I didn't care for, but a sin that paid my debts,
A sin that fed my children and burned my smiles and cigarettes.

And no one ever said that hope would be so beautiful.
And no one ever said that I'd have to pull the trigger on her.
I can't even still her trembling hands
That were locked up by the dutiful and the obligated.

Five soldiers forever sedated with the "No one's responsible",
Psychological drama of our social justice, dribble, dribble, dribble.
Her tiny steps tell lies about the choice I have to make.
(To resurrect a static lifetime, to starve to death my own mistakes).
To pull the screaming trigger and watch your carcass bleed me dry
Or drop the gun and try to shake away the blindfold from your eyes?
Drop the gun, drop the gun, drop the gun, drop the gun.

Sin I didn't care for, but a sin that paid my debts,
A sin that fed my children and burned my smiles and cigarettes.
Sin I didn't care for, but a sin that paid my debts,
A sin that fed my children and burned my smiles and cigarettes.

Мы проснулись людьми, но уже сегодня будем спать убийцами,
Так как мы разрываем это загадочное утро пулями и молитвами.
Сталь никогда ещё не казалась более холодной и быстрой, чем сейчас,
И жизнь никогда не казалась менее радостной и хрупкой.

В то время как это сердце бьётся сильнее, чем моё,
Я смотрю на девушку, которую они зовут Кезайя,
Я смотрю на женщину, которую я знаю.
Мои надежды и моё собственное будущее теперь туманны,
В искупление греха, к которому я был равнодушен, но который оплачивал мои долги,
Грех, кормивший моих детей и сжигавший сигареты и улыбку на моём лице.

И никто никогда не говорил, что надежда будет столь красивой.
И никто никогда не говорил, что я буду вынужден спустить курок в её сторону.
Я даже не могу успокоить её дрожащие руки,
Связанные теми, кто покорен долгу и обязательствам.

Пять солдат, навсегда успокоенных девизом "Никто ни за что не отвечает",
Психологическая драма нашей социальной справедливости, в ожидании, в ожидании, в ожидании.
Её крошечные шаги лгут про выбор, что я должен сделать.
(Возродить замершую жизнь, голодом насмерть заморить свои ошибки).
Спустить кричащий курок и смотреть, как твоё мёртвое тело иссушает кровь во мне,
Или бросить оружие и попытаться сбросить повязку с твоих глаз?
Бросить оружие, бросить оружие, бросить оружие, бросить оружие.

Грех, к которому я был равнодушен, но который оплачивал мои долги,
Грех, кормивший моих детей и сжигавший сигареты и улыбку на моём лице.
Грех, к которому я был равнодушен, но который оплачивал мои долги,
Грех, кормивший моих детей и сжигавший сигареты и улыбку на моём лице.