1961
Ricordo la mia infanzia in un paese
col sole nelle strade e per le case.
Le donne si vestivano di nero
tra il bianco dei cortili e delle cose.
La noia, l'abbandono e l'allegria,
per noi erano il pane quotidiano.
Ricordo il mio viaggio a primavera
su un treno di speranze e di attese,
ulivi che correvano lontano
tra il bianco dei cortili e delle chiese.
E fu la prima volta su di me
che l'emozione vinse la sua partita.
Quanto fumo,
quanta nebbia,
quant'è grande la città.
Ma chi sono io?
Che farò da solo?
Solo io in cerca di chi
ancora non so.
Palazzi di cemento tutt'intorno,
sirene che tagliavano il silenzio,
le donne si vestivano alla moda,
lasciandoti pensare molte cose,
le luce de tramonto sempre uguali,
nell'aria c'era odore di emozione.
Nel grigio delle chiese e delle case
nasceva tra lo smog il primo amore.
Discorsi che sapevano di niente
per non sentirsi soli tra la gente.
Quanto fumo,
quanta nebbia,
quant'à grande la città.
Ma chi sono io?
Che farò da solo?
Solo io in cerca di chi
ancora non so.
|
1961
Помню мое детство в одном городке
С солнцем на дорогах и в домах.
Женщины одевались в черное
Среди белизны дворов и вещей.
Скука, увлеченность и радость
Были для нас хлебом насущным.
Помню мое путешествие весной
На поезде надежд и ожиданий.
Оливковые деревья, что простирались далеко
Среди белизны дворов и церквей.
И для меня это было впервые,
Когда эмоции выиграли свое состязание.
Сколько дыма,
Сколько тумана,
Какой большой город,
Но кто же я?
Что я буду делать один?
Я один в поисках,
Еще не знаю кого.
Кругом цементные дворцы,
Сирены, что режут тишину,
Женщины одеваются по моде,
Позволяя тебе думать о многих вещах,
Всегда одинаковое освещение на закате,
В воздухе был запах волнения.
В серости церквей и домов,
Среди смога рождалась первая любовь.
Разговоры ни о чем,
Чтобы не чувствовать себя одинокими среди людей.
Сколько дыма,
Сколько тумана,
Какой большой город,
Но кто же я?
Что я буду делать один?
Я один в поисках,
Еще не знаю кого.
|
